Издание «Лента.ру» начало спецпроект про мирных участников спецоперации на Донбассе. Это те, кто помогает военным, шьёт форму и маскировочные сети, или, как отец Максим (в миру Максим Серпицкий), который «в командировке» был уже трижды. «Настоящий священник всегда должен служить там, где трудно, страшно, больно», — говорит он.
Об отце Максиме многие узнали из ролика военкора Александра Коца и режиссёра Алексея Голубева для проекта «Неизвестные герои». Иерей Максим Серпицкий служит в храме в Новой Москве, но в последние месяцы чаще его можно встретить в ДНР. В эти «командировки», как он сам их называет, его никто не посылает — он сам просит, уговаривает, настаивает — и наконец получает благословение.
Семейная история… Два воевавших деда: один — лётчик-герой, командир эскадрильи Ил-2, с двумя орденами Ленина и орденом Красного Знамени, а второй — сибирский охотник, огромный и сильный, был истребителем танков. Под Курском, во время танкового сражения, он подбил из ружья несколько машин противника. Отец, дядя и брат пошли по стопам деда Луки. Все стали заслуженными летчиками, но уже гражданской авиации.
Возможно и сам отец Максим стал бы лётчиком, ведь родился он в лётном городке под Ташкентом в 1974 году. Но его история оказалась совсем иной. В семье верующей была только бабушка. Юный Максим — как и все в те годы — был октябрёнком, затем учил историю Великой Октябрьской революции, освободившей народ от религиозных предрассудков, а затем стал комсомольцем. Школьные годы закончились в самый трудный год для страны — в 1991.
Ещё будучи подростком он бывал в недавно открытом Даниловском монастыре — его завораживала архитектура и старинные иконы. Да и сама атмосфера храма была необыкновенной. Ново было всё — и запах горящих свечей, ритуалы… люди… Чтобы лучше в этом разобраться, читал литературу по истории православной церкви, Евангелие.
Но годы были сложными. Но именно в 90-е Максим Серпицкий увлёкся восточными единоборствами — ещё одним модным веянием тех лет. Так с ними и не расстаётся до сих пор. Даже из лука стрелять получалось, и довольно хорошо — настрелял на второй мужской разряд и зачисление в школу Олимпийского резерва. Спортивным достижениям помешала тяжёлая травма – во время тренировки он повредил позвоночник.
Далее строчкой в биографии священника значится Институт экономики и антикризисного управления (ИЭФУ). Получив образование, работал в крупном холдинге, выполнявшем госзаказы, в том числе оборонного назначения. Одной из программ холдинга была биологическая защита. Максим считает, что если бы эта программа была своевременно принята и осуществлена, то никакой эпидемии Covid-19 в России бы не было — всё было бы погашена на входе. Чем дольше он занимался этим, тем больше Серпицкого накрывало разочарование и духовный кризис. Именно это побудило его изменить коренным образом жизнь.
«Внутри себя я всегда ощущал, что не один, всегда чувствовал поддержку, чувствовал, что кто-то меня хранит и направляет. Купил Библию, Закон божий, стал читать — и все начало вставать на свои места», — рассказывает батюшка.
Куда же без опоры? Для отца Максима – это маленькая и хрупкая женщина, но очень сильная и смелая – его супруга Наталья. Нажили трёх детей. Максим Серпицкий вновь пошёл учиться. На этот раз — богословию. Получил два полноценных богословских образования и несколько лет работал дьяконом в чертановском храме, а в 2021 году был рукоположен в сан священника.
Говорит, что с началом СВО, сам добивался того, чтобы его отправили на Донбасс. Даже добровольцем был готов отправиться — если бы не благословили. Но благословение он получил. От патриарха Кирилла.
Друзья помогли купить бронежилет, помогли с другой экипировкой, научили пользованию и подобрали подходящий шлем. Потом группа священников, в которой был герой публикации, прошла инструктаж и отправилась в Ростовскую область, а далее — в ДНР.
И если у российской армии были собственные священники, то вот у формирований Народной милиции и ополчений ДНР и ЛНР своих священников не было. Они либо не доверяют местному духовенству, либо местное духовенство не имеет благословения окормлять военнослужащих, потому что их священноначалие находится под контролем СБУ. Отец Максим говорит, что главная задача священника — морально поддержать, причастить, исповедовать, окропить святой водой, маслом помазать. Времени на долгие молитвы почти нет, да и само время — очень ценный ресурс. Его лучше тратить на отдых. Ведь постоянные боевые действия сильно изматывают человека, и тому, конечно, нужна передышка. А тут ещё и батюшки из Москвы приехали… Не забыли, значит. Помнят! И это приободряет.
«За три командировки я крестил всего четверых. А обошел я больше трех с половиной тысяч. <…> Это не чеченская война, где крестили пачками. Здесь воюют уже в основном крещеные», — рассказывает священнослужитель.
Грубоватый солдатский юмор и уважение привели общему знаменателю — священников в СВО называют «боевыми отцами». Во-первых, уважение – добровольно отправились в горячее во всех смыслах место, где нет безопасных мест. Снаряд прилететь может в любую минуту. Во-вторых, они исполняют то, для чего предназначены — для служения Богу и помощи нуждающимся.
А то, что может прилететь — не сказки. 11 сентября группа священников возвращалась из Луганска, когда в районе Макеевки их машины попали под обстрел. Один из снарядов разорвался совсем недалеко и осколок, пробив боковую стойку, влетел в спину отца Максима. По счастливой случайности — точно в металлическую пряжку портупеи.
«Когда осколок попал мне по горбине, моя первая мысль была о близких. Я же обещал жене и дочери вернуться домой живым и здоровым. Когда ощутил ожог от осколка в районе позвоночника, подумал, не дай бог, вернусь домой инвалидом беспомощным, какой обузой я для них буду. Но все обошлось. Для меня это стало доказательством: если будешь думать только о себе, дрожать как осиновый лист, этим ты только привлечешь беду. А если будешь думать о близких, защищать их от зла, то тебе воздастся, тебя будет хранить Господь», — поясняет священнослужитель.
Максим говорит, что его сын — офицер ФСО — очень им гордится. Жена, конечно, переживает. Сам он пытается не стать обузой для военных, но свою миссию считает чрезвычайно важной. В тылу посттравматический стресс пытаются лечить психологи, иногда на это уходят годы. На фронте такими психологами становятся священники. Успокоить человека, поговорить с ним о самом дорогом, понять и поддержать его, укрепить его веру — вот что нужно делать, и что делает отец Максим и его коллеги. Задача не такая простая. Ведь речь идёт о довольно чувствительных, очень интимных моментах человеческой жизни. Страхах и переживаниях…
«Меня хотят здесь видеть, ждут. И я понял, что это моя задача, и с ней я пытаюсь справляться», — говорит отец Максим.
А ведь и правда — ждут.